О расслабленном

 

Евангелие от Иоанна гл. 5, ст. 1-15

После сего был праздник Иудейский, и пришел Иисус в Иерусалим.

Есть же в Иерусалиме у Овечьих [ворот] купальня называемая по-еврейски Вифезда, при которой было пять крытых ходов.

В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды,
ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду; и кто, первый входил [в] [нее] по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью.

Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет.

Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров?

Больной отвечал Ему: так, Господи; но не имею человека который опустил бы меня в купальню, когда, возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня.

Иисус говорит ему: встань, возьми постель твою и ходи.

И oн тотчас выздоровел, и взял постель свод и пошел. Было же это в день субботний.

Посему Иудеи говорили исцеленному: сегодня суббота; не должно, тебе брать постели.,

Он отвечал им; Кто меня исцелил, Тот мне сказал: возьми постель твою и ходи.

Его спросили: кто Тот Человек, Который сказал тебе: возьми постель твою и ходи?

Исцеленный же не знал, кто Он, ибо Иисус, скрылся в народе, бывшем на том месте.

Потом Иисус встретил его в храме.и сказал ему: вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего-хуже.

Человек пошел и объявил Иудеям, что исцеливший его есть Иисус.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ О РАССЛАБЛЕННОМ

Из проповедей протоиерея Владислава Свешникова

Христос воскресе!

 

Для начала придется сказать об известном почти всем опытном обстоятельстве, по которому память о расслабленном становится в эти дни, дни после Пасхи, наиболее уместной. К сожалению, почти все православные знают об особом состоянии после Пасхи, которое иначе как расслаблением не назовешь. Это обычная закономерность послепасхального расслабления. Закономерность закономерностью, но все же, когда она известна уже какое-то количество лет, пожалуй, пора становиться уже настолько опытными, чтобы предусмотреть ее и, значит, осуществлять что-то во избежание этого послепасхального расслабления. Дело в том, что этот душевный фон расслабления создает прекрасную почву для самых разнообразных грехов, которым во время поста заткнули глотку, но которые теперь высовывают свои наглые физиономии и начинают вновь действовать.

Есть совершенно неправильный принцип, распространенный среди современных христиан, состоящий в том, что их духовная и нравственная работа строится не по образу аскетического опыта Церкви, а по опыту, принятому в так называемом цивилизованном обществе. Потому что христианская аскетика призывает к тому, чтобы грех был вырван, чтобы греховная склонность, содержание греховного бытия было вырвано. Опыт же цивилизации говорит прямо о другом - о том, чтобы грех был задавлен, чтобы его не было видно, чтобы другие его не замечали, да и самому чтобы не было особенно противно. Это значит: придави себя. Разумеется, расслабленность от этого не проходит, а только прячется на некоторое время, а потом свое берет.

Событию, связанному с евангельским расслабленным, посвящен главный престол одного из московских храмов, храме на Маросейке посвящен не Косьме и Дамиану, а именно исцелению расслабленного. Это напоминает нам об особой символичности данного исцеления. Символичность расслабленного дает нам возможность видеть в нем не только предполагаемые греховные качества, послужившие основанием к его как физической, так и душевной немощи, но и такие обстоятельства, зная о которых, нам и преклониться перед этим расслабленным было бы самым уместным делом. Не очень-то много находится теперь среди нас терпеливых людей. Ушло это поколение, всего-то каких-нибудь лет двадцать, как в России ушли эти терпеливые люди. Это было последнее поколение людей, умерших в 70-80-е годы, которые умели и даже отчасти, я бы сказал, любили терпеть. Всё - теперь одни только отдельные особи остались, которым терпение и дорого, и знакомо, у которых оно воплощается на практике.

Нам, нынешним, оставшимся, следует преклоняться перед этим великим терпением, многолетним, тридцативосьмилетним терпением евангельского расслабленного. У нас если боль какая на полтора дня, уже такие начинаются оханья и такая проявляется неспособность вынести страдание! Так что преклонимся, братия, перед этим великим опытом терпения. Но ведь и не просто терпения, а терпения, которое хотя и связано было с желанием личного блага, но имело и очевидно религиозный характер. Не к целителям тогдашним прибегал расслабленный, а ждал религиозного разрешения желанного для него хода дел. И когда уже, кажется, невозможно было ждать, он все ждал. Ангел бо Господень на (всяко) лето схождаше в купель и возмущаше воду (Ин. 5, 4). И по этой причине можно смотреть на расслабленного не с позиций современного цивилизованного "свысока", но, напротив, с сердечным умилением и глубоким сознанием значимости этого, скажу прямо, подвига.

Скажу и о том, что должно занимать нас в течение всей жизни, а уж в продолжающиеся дни Святой Пасхи особенно. Пасха продолжается, и потому есть большое желание рассматривать все евангельские события в контексте именно Воскресения Христова и обнаруживать эту связь событий ненадуманно и непредвзято. Это и образ расслабленного как обычный образ человеческой жизни, образ исторического бытия человечества, которое в лучших своих проявлениях "мятется" вокруг Вифезды, "мятется" вокруг источника исцеления, сознательно ища целости, цельного и целостного бытия, которого в себе мы не обнаруживаем. Обнаруживаем же раздробленное и разрушаемое - и физиологически, и душевно, и духовно. Восстановление целости и цельности личного бытия возможно силою только Христа Воскресшего, и потому человечество, как бы в предвосхищение благодарности Христу и в надежде о Христе, обращается к этой купели исцеления, чтобы совершилось не просто исцеление, но возрождение. Апостол об этом говорит, что Воскресением своим Он нас родил (см.: Иак. 1, 18). Воскресением осуществляется, начинается и продолжается цельное и целостное бытие у тех, кто этого целостного бытия ищет. Ведь противно быть в таком раздробленном состоянии, противно разрушаться. Душевно же и духовно разрушаться тем, кто понимает, что с ними это происходит, куда противнее, чем разрушаться физиологически. Физиологически, может быть, очевидно больнее, особенно если это разрушение связано с переживаниями острой телесной немощи. Но душевное разрушение, то есть склонность пребывать в греховных состояниях, куда противнее, куда отвратительнее.

Сравнительно небольшой плотный круг собрался около Вифезды, круг жаждущих и сознательно ищущих чуда милости Божией. А далее расширяющимися концентрическими кругами располагается и все человечество, расслабленное тем более, чем менее оно знает об этом источнике исцеления. Тем менее оно имеет и возможность получить это чудесное исцеление, и они только бессильно стонут, не зная, чего ожидать, а иной раз вообще ничего не ожидая и забываясь в разного рода наркотических придурковатых состояниях. "Я б хотел, - говорят они, - забыться и заснуть". 
Воскресение Христово есть тот всемирно созидающий и восстанавливающий факт, который не только вводит верующих в пакибытие, в окончательную область целостного бытия, но и здесь, на земле, совершает свои чудеса, насколько человек способен воспринять их. И главное из чудес - это чудо веры. И как бы вы справедливо ни относились с известным покаянным и уничижительным чувством к самим себе (и это воистину достойно - так к себе относиться), но правда и то, что чудом Воскресения и чудом веры мы рождены уже здесь, на земле, для иного бытия.

Ну и, наконец, что касается самого евангельского события, в нем уже действует предварение Воскресения Христова. И это исцеление стоит в ряду тех событий, в которых предварительно осуществляется исцеленное и воскресшее новое бытие. Искал и ждал расслабленный для себя важного и не знал, что дождется существенно большего. Ждал сравнительно малое, а получил великое. Ждал, хотя и с терпением, и с религиозным чувством физического исцеления, а получил встречу с Богом. Ждал почти эгоистически облегчения страданий, получил как результат этой встречи переживание высочайшего блага, которое называют блаженством. И хотя Евангелие, целомудренное и сдержанное, мало говорит о человеческих переживаниях, можно совершенно не сомневаться, что если сумел сохранить в себе этот бывший расслабленный то новое бытие, которое явилось результатом встречи с Богом, то оно и определило навсегда - и на эту временную жизнь, ее остаток, и на вечность - духовное восстановление и воскресение его.

Так что иногда, как это ни парадоксально звучит, полезно быть и расслабленным - во всяком случае, когда в расслаблении своем искренне и серьезно ждешь встречи с Богом. Дай Бог нам, нынешним, неизбежно расслабленным людям, переменить сам тип своего расслабления, перевести его от бессмысленно-тупого и бессодержательного в расслабление терпящее, ожидающее и надеющееся. И тогда, как и все в жизни, что имеет подлинные мотивы религиозного сознания, оно раскроется как дело самого высокого на земле человеческого воплощения.

Аминь.